Письма Чародейки

[egarimea]

Письмо Седьмое
  Я въехала в город через главные ворота. Моя серая элегантная, недавно приобретенная одежда и благородный серый конь оказали на охрану нужное впечатление. Я еще не была полноценным человеком. Остатков оказалось достаточно. Чары привели меня и моего коня к небольшому неприметному зданьицу, около внутренних ворот. Навстречу вышел хозяин, оглядел меня в ожидании вопроса.
  - Есть ли у вас комната, где бы меня никто не волновал?
  Помолчав еще немного для важности и представительности, среднего роста человек с каштановыми волосами и теплыми светло-карими глазами серьезно спросил:
  - Чем платить будешь?
  - Серебром. – так же коротко ответила я. За два месяца поисков мне удалось кое-то подзаработать.
  - Да, Леди, найдется, - сразу потеплел тон хозяина.
  Он тотчас приказал смуглому мальчишке забрать моего коня и повел меня вверх по ступеням, на ходу доставая кольцо с ключами. В конце-концов остановился у толстой дубовой двери в конце коридора, снял ключ с синим кружочком на ручке и подал мне:
  - Серебрянный за четверо суток.
  Мы вошли в комнату. Большое окно с тяжелыми ставнями, через которые едва пробивались золотые лучики. Стол. Широкая кровать, на которую не пожаловалась бы и королева. Пару стульев. Тумбочка.
  - Я согласна. – хозяин вышел и я блаженно растянулась на кровати.
  Вдруг раздался громкий стук в дверь и я поняла, что лежу почему-то не на кровати, а около неё. Покачав головой я поднялась и открыла дверь. Передо мной появилась худенькая русокосая девочка:
  - Не хотите ли вы… - начала она и вдруг побледнела, замолчав.
  - Что с тобой? – так ласково, как только умела, проговорила я.
  - Ваше лицо… оно… - голос её дрожал.
  - Что с ним? – не поняла я. Ответа не было и я приложила ладонь к щеке. Пальцы коснулись влаги. Я увидела кровь.
  - Эта… рана… - пролепетала девочка.
  - Ничего страшного, милая, просто содрала немного кожи, - улыбнулась я.
  - Так… не хотите ли вы поужинать?
  - Поужинать? – удивилась я, - Нет, девочка, позднее. Где у вас Таверна?
  - Внизу, Леди.
  - Значит можешь быть свободна, - подытожила разговор я и закрыла тяжелые двери. На плечо стекал тонкий горячий ручеёк. Я посмотрела в окно и непроизвольно вздрогнула – сквозь ставни уже не пробивалось ни одного луча. Сколько же прошло времени?
  Вдруг я вспомнила… Тихие шаги, острая горячая боль в висках, удар, твердый пол, тишина…
  Я коснулась щеки и тягучая красная жидкость снова оказалась на моих пальцах. Что же это было? Или… кто это был?
  Улыбка вползла ко мне на губы: силы не желали покидать меня. Я умела чаровать. Я вытянулась на кровати, прислонив друг к другу кончики пальцев. Нежные голубо-зеленые искорки пробежали по ладоням, и я оставила своё тело.
  Оглянувшись через плечо, я вышла сквозь казавшиеся неприступными двери, спустилась по лестнице и вышла на улицу, смотря на желтоватую едва заметную ниточку, оставленную кем-то посреди дороги. Пульсируя, она звала меня за собой и я, немного подумав, отправилась по ней. На улицах меня так и не заметили. Некоторое время спустя я остановилась у старого замшевелого дома, стены которого больше напоминали бархатные ковры, работы древних мастеров. Осмотревшись я направилась сквозь двери – огромные, окованные почерневшим серебром и… что-то ударило меня. Я упала в собственное тело. По лицу стекал пот, мышцы дрожали… Мягко поднявшись я немного размялась, смыла пот, переодевшись, сложила твои письма в сумку и вышла из комнаты, закрыв за собою двери.
  Зайдя в конюшню я убедилась в том, что мой конь накормлен и ухожен и только потом вышла на темнеющую улицу. Ноющие мышцы хорошо запомнили дорогу к странному дому и довольно скоро я очутилась перед знакомым уже ковром, укрывавшим старинные стены. К этому времени месяц щедро посыпал мостовую серебром, открывая незаметные с первого взгляда трещинки в кладке дома. Я перекинула сумку через грудь и полезла вверх. С другой стороны ограды росли высокие деревья, облегчившие мне спуск. Ветка. Ветка. Ствол. Ветка. Травка. Я поднялась на ноги, слишком поздно заметив две движущиеся тени. Меня схватили. Две пары сильных мужских рук прижали меня к земле и через мгновение на руках оказались тугие веревки. Один из хранителей перекинул меня через плечо и куда-то стремительно понес. Вырываться из железных объятий не имело ни малейшего смысла. Чары же могли подействовать неправильно. Я молча ждала… чего-то…
  Хранитель поставил меня посреди зала из какого-то чистого синего камня. Я быстро огляделась: сзади стояли два близнеца-хранителя – черный волос, желтые, будто у кошек, глаза, смуглая кожа, одинаковые пшеничного цвета костюмы. В лицо мне ударил легкий порыв ветра и они подошли ближе. Пара железных ладоней нажала мне на плечи, заставив опуститься на колени. Сами хранители, опустив лица, склонились рядом. Я подняла глаза.
  На чароитовом троне сидел человек. Почти. Я почувствовала, как зрачки мои расширяются и затаила дыхание. Белые, будто первый, нетронутый снег, волосы, черные, будто сама глубина космоса, глаза. Я неосознанно начала подниматься. Хранители попробовали схватить меня и заставить опуститься на колени, но полышалось:
  - Оставьте, - незнакомец даже не соизволил открыть губ, но его голос – глубокий и сильный, нежный, такой теплый и… знакомый сию минуту был принят к сведению. Я поднялась, все еще не в силах не смотреть в его глаза.
  Седой поднялся с трона. Переливающийся индиговый шелк засверкал, обнимая его высокое стройное и сильное тело. Он подошел ко мне, взял лицо в ладони и проговорил, обращаясь к хранителям:
  - Свободны.
  Юноши тотчас поднялись, кивнули и вылетели из зала. Седой засмотрелся в мои глаза:
  - Ты все-таки освободилась… Все-таки нашла… - я не заметила, когда с рук моих спали тугие веревки. Я ничего не понимала, всматриваясь в его глубокие глаза, что кружили мне голову сильнее любого вина, любого элексира. Ноги подкосились и он легко подхватил меня на руки, уселся на каменную ступеньку у своего ослепительного престола и начал рассказывать.


  «Это случилось совсем недавно, если судить по моему. Для тебя же это было очень и очень давно. Ты попала на пеекресток трёх сил – Белого, Черного и Серого ордена. У тебя была огромная сила, которую любой из них не прочь был бы прибавить к своему могуществу, поэтому они перенесли тебя в срединный мир и начали искушать прелестями своей жизни… каждый своими… По крайней мере так задумывалось, потому что они не могли силой забрать тебя – только твое добровольное согласие давало право на тебя. Серый клан – перебежчики между Спокойствием и Ужасом – хамелеоны, воины и шпионы, переиграли самих себя – Тень не успел на твоё отречение. Принц Ужаса – Годен немного кхм… переиграл, скажем так, и ты сама бросилась в объятия Марефа – это принц Спокойствия. Он даже не успел ничего тебе предложить, а ты сама кинулась в его слепящие сети. Честно говоря, я думал, что из тебя получится очередная звезда Хамелеонов. Я, вообще-то не против Белого Ордена, добро – оно как-бы и в таком виде достаточно привлекательно, но их консерватизм в поледнее время начал меня раздражать. Устранить всё зло чистотой, белым цветом. Что-то в этом, конечно, есть, но для победы они готовы все заснежить, заледенить, заморозить. Даже любовь в их понимании – опасность для Покоя.
Я не знаю, правильно ли это, но заморозить весь мир… бр-р-р-р… Нет этого я не желаю. Благодарю тебя за то, что оказалась умнее их – ты нашла в себе искру чувства, маленький лучик любви. Теперь ты – человек, не чародейка, но знакомая с чародейством женщина. Поэтому все три Ордена будут гоняться за тобой, как сумасшедшие…»

  - Я поняла, - склонила я голову: дать преимущству какому-либо из орденов значило начать новую войну между ними. Поэтому…
  - Ты должна найти его. Своего любимого с глазами цвета спелой винной ягоды. – улыбнулся хранитель.
  - Конечно. Я найду его. Но вы… то есть ты. То есть…
  - Я не колдун, не чародей, не волшебник, даже не маг. И совсем уж не ведьмак. Но я знаком со всеми магиями, хотя ни одна из Сил не может владеть мною. Я – хранитель знания. Силы никогда не осмелятся даже коснуться меня. А ты… ты иди!
  - Конечно, Хранитель!
  - Одну секунду. Подожди. Еще одно.
  - Да? – удивилась я. Он аккуратно спустил меня с колен и достал из-под трона яркий меч, лук, кинжал из древнего серебра:
  - Это твоё. Береги его, чтобы не досталось ни одному из орденов.
  - Да!
  Он засвистел, как мальчишка – легко и звонко и двое близнецов-воинов вбежали в зал, удерживая на поводу моего коня. Я засмеялась, поцеловала хранитела, вскочила на коня и понеслась в неизвестность.

Восьмое письмо

  Проваливаясь по колена в снег я брела по узкой тропинке посреди зимнего леса. Рядом вышагивал, поддерживая меня, мой большой серый конь. На бархатные ели спускался вечер и иголки, слепящие от снега днем, начали синеть. Нужно было спешить. Я опустила глаза: «Прости…» - и вскочила верхом. Конь заржал и понес меня сквозь снежную завесу, что взлетала из-под его копыт…
  … Я сидела у жаркого костра, согревая ноющие конечности. Слишком много страданий, слишком много поединков. Я всего лишь девушка. Я даже не знала – женщина ли я, сколько мне лет, откуда я. Я забыла имя того, кого любила, на меня был открыт сезон охоты… Я устала. Впервые за эти долгие дни, которые я шла сквозь тернии и розовые заросли с мечем в руках и надеждой в сердце, я ощутила как же я устала. Все это время я шла, сдерживая крик, слезы боли, сквозь скользкие, покрытые острыми лезвиями, полных оханья и горя коридоры. Болезненные крики, которые летели из груди, когда я видела тепло и любовь посторонних, разбивались о невидимый, но крепкий щит гордости. Я видела кровавые раны умирающих и утешая безнадежных поила их маревом покоя… я видела нетронутую радость и яростное счастье и… не могла оставаться рядом, потому что была напугана возможностью отдать страшное знание, хранящееся во мне. Только одному существу в целом мире я могла бы рассказать всю свою радость и страдания, всю истину, носимую под русыми локонами за карими глазами в гарячем сердце.
  И я устала. Мне надоело ожидать его. Я устала искать, каждый вечер находить новую беду, переплавлять её в счастье и улетать прочь. Я уже не могу надеяться и бороться! – я спрятала лицо в ладони. Я плакала. Что-то перехватило моё горло, перекрыло дыхание, затмило взгляд… Надоело. Надоело! На-до-е-ло!!!
  Я затоптала костер, вскочила верхом, ударила что было силы коня по крупу. Удивленный серый, отблескивая в лунном свете будто дракон, взвился на дыбы, но я сжала его бока тонкими острыми коленами. Мой странный голос эхом разнесся по лесу, где раньше я хотела спрятаться….
  Еще раз хлестнув коня подвернувшеся нагайкой, я полетела сквозь лес. На раздорожье налетела на небольшую таверну. Около ворот я соскользнула с седла и влетела в таверну, остановилась напротив хозяина:
  - Эй, хозяин, налей что там у тебя покрепче! И быстро!
  - Может быть госпожа еще чего-то хочет? – криво усмехнулся он. Я не удержалась, остро заглянула в его глаза, и он окаменел:
  - Чего вам, добрая госпожа?
  - Вина. Лучшего крепкого вина. – тотчас передо мной оказалась темная бутылка и хрустальный бокал. Я сменила гнев на милость:
  - Пшел вон!
  Хозяин мгновенно исчез с глаз.
  С каждым бокалом тяжесть все ближе подходила к горлу, щипала солью глаза. Но крики и слезы не шли… Слишком привыкла, слишком сильная грудь. Я закрыла глаза и поставила бокал подальше.

  «Холодными сухими глазами оглядела странница таверну. Маленькие лучинки теплыми лучиками едва-едва освещали огромное помещение. Влюбленными ледяными глазами смотрел на темную фигуру девушки стройный блондин. Что-то закончилось.
  Она сладко приоткрыла губы, прикрыла длинными ресницами глаза. Он поднял уголки губ. Странница потянула шелковый шнурочек у шеи. Сорочка сползала с её плеч, обнажая тонкий и нежный изгиб шеи, смуглую кожу, будто вырезанные искуссным мастером ключицы.
  Искущающий блеск кораловых губ и агатовых глаз заставили его задержать дыхание. Сорочка, спускаясь всё ниже, обнажала плечи. Юноша грациозно поднялся со своего места и подошел к ней, сел рядом и обнял плечи жесткими руками. Шероховатая, пропахшая пылью многих дорог ткань рубашки впилась ей в кожу, холод коснулся сердца… Но его серые глаза… О его чистые серые глаза, горячие губы, рассказывающие безумные речи, зачаровывали её, звали в темный омут, из которого нет возврата.
  Он видел печаль в её глазах и осмелел, почувствовал свою силу. Юноша сжал её в объятиях, прижал ближе. Его речи стали еще безумнее, взгляд и жесты – свободными и развязными. Приближалось утро и в таверне начало пустеть. Шаг за шагом он добивался у неё взаимности, - обжигающие губы косались её губ и, не ощущая сопротивления, начали ласкать поцелуями её спящее тело. Её взгляд скрещивался с его в вечной борьбе и что-то искущающее, гибкое и невыразимо тонкое просыпалось в её сильном теле.
  Сорочка все сползала ниже и обжигающие поцелуи жалили не только её губы, но и шею, ключицы, обнажающиеся груди. Наконец она закрыла глаза и он подхватил её на руки. Все еще шепча безумства сероокий красавец отнес безчувственную странницу в чистую полутемную комнату.
  Все еще не отпуская её, опустился на кровать, коснулся шеи…»

  Будто ток прошел по венам. Прогоняя последние капли виденья я подняла глаза и увидела… Загадочно улыбаясь передо мной стоял тот самый сероглазый блондин. Тонкие пальцы касались моей шеи. Я вспомнила печальный взгляд зеленых глаз и ужаснулась. Неужели я смогу предать его? Неужели в сердце у меня лишь лед? Неужели…
  Сероглазый склонил голову ближе.
  - Уйди! – резко встала я. Он криво усмехнулся и схватил меня за руки. Что-то темное и зловещее ворвалось в моё сердце. Я вырвалась из его рук и кинулась прочь…
  Этот день я просидела под большим разлапистым деревом. С неба лил сильный дождь, смешиваясь на щеках с солёными слезами. Я научилась плакать. Снова. О Небо! Какое же это счастье – уметь плакать.
Утром меня разбудил легкий ветерок, коснувшийся локона на щеке. Я открыла глаза и увидела светлый березовый потолок. В комнату постучали и вошла девочка.
  - Вам уже лучше, госпожа?
  - Да дитя.
  - Господин, привезший вас, так и сказал, что за двое суток вы выздоровеете…
  - Господин… двое суток… - ничего не понимая повторила я.
  - Да… Вас привез сюда благородный седой мужчина, праказавший не недоедать вам двое суток. Ваш конь накормлен и готов к путешествию.
  - Спасибо, девочка. Можешь идти.
  Она вышла. Я оделась, найдя в кармане маленький кусочек бумаги:
  «Всё будет отлично, милая. Ты выдержала это испытание»
  Только я прочитала послание, как буквы исчезли. Мне показалось, что я слышу голос Хранителя знаний. Я улыбнулась: «спасибо тебе, Хранитель!» Через десять минут я, наскоро позавтракав, снова ехала искать мою зеленоглазую любовь.